"Загадка женственности"[«The Feminine Mystique»] - Бетти Фридан

Точно также, как студентки использовали фантазии о семейной семейной жизни для защиты от конфликтов, растущих страданий и работы, собственной приверженности науке или искусству, или обществу, эти замужние женщины вкладывают в свой жадный поиск секса агрессию, которую загадка женственности запрещает использовать для более крупных человеческих целей? Используют ли они секс или фантазии о сексе, чтобы удовлетворить несексуальные потребности? Причина ли это того, что их секс, даже если он реален, звучит как фантазия? Причина ли это того, что даже тогда, когда они испытывают оргазм, они чувствуют себя «неудовлетворёнными»? Не потому ли они пустились в никогда не удовлетворяющий поиск секса, что в браке они не нашли того сексуального удовлетворения, которое обещает загадка женственности? Является ли чувство личности, законченности тем, что они ищут в сексе и что один только секс не может им дать?

Секс — единственная граница, открытая для женщин, которые всегда жили в пределах загадки женственности. За последние пятнадцать лет сексуальные границы были расширены, может быть, за пределы возможного, чтобы заполнить свободное время, заполнить пустоту, образовавшуюся из-за отрицания более важных целей для американских женщин. Увеличивающийся сексуальный голод американских женщин дотошно документировался — Кинси, социологами и романистами пригородов, СМИ, в рекламе, на телевидении, в фильмах и женских журналах, которые потворствовали женским сексуальным аппетитам. Не будет преувеличением сказать, что американские женщины были понижены до уровня сексуальных существ, искателей секса. Но что-то явно пошло не так.

Вместо того, чтобы выполнить обещание о бесконечном счастье оргазма, секс в Америке времён Загадки Женственности стал странной, не приносящей удовольствия национальной обязанностью, если не презрительной насмешкой. Романы с сексуальным содержанием становятся всё более откровенными и всё более тупыми и скучными; подача секса в женских журналах тошнотворно уныла; бесконечный поток инструкций, описывающих новые сексуальные техники, намекает на бесконечную неполноту переживаний. Эту сексуальную тоску выдаёт постоянно увеличивающийся размер груди голливудских звездочек, внезапное появление фаллоса в качестве рекламной уловки. Секс стал обезличенным, видимым в условиях этих преувеличенных символов. Но из всех странных сексуальных феноменов, появившихся в эпоху загадки женственности, самым ироничным является следующее — неудовлетворённый сексуальный голод американских женщин увеличился, а конфликт их женственности усилился, когда они вернулись от независимой деятельности к поиску полного удовлетворения через свою сексуальную роль дома. И поскольку американские женщины обратились к особой, откровенной, агрессивной погоне за сексуальным удовлетворением, или реализации сексуальных фантазий, то сексуальное равнодушие американских мужчин, их враждебность по отношению к женщинам тоже увеличились.

Я везде находила доказательства этого феномена. Была, как я уже говорила, атмосфера нереального преувеличения в сексе, независимо от того, отражён ли он на откровенно похотливых страницах популярного романа или в странных, почти асексуальных телах женщин, которые позируют для модных фотографий. Согласно Кинси, в сексуальном «выпуске» не было расширения в последние десятилетия. Но в последнее десятилетие можно было наблюдать огромное увеличение американской озабоченности сексом и сексуальными фантазиями.

В январе 1950 г., и затем снова в январе 1960-го, психолог изучил каждую отсылку к сексу в американских газетах, журналах, на телевидении и радиопрограммах, постановках, популярных песнях, популярных романах и документальной литературе. Он отметил огромное увеличение количества откровенных отсылок к сексуальным желаниям и выражения (включая слова «нагота, половые органы, порно, «непристойности», непотребство и половой акт). Они составляли более 50 % наблюдаемых отсылок к человеческой сексуальности, вместе с «внебрачным сексом» (включая «внебрачные связи, прелюбодеяние, половая распущенность, проституция и венерические заболевания), который был на втором месте. В американских СМИ было более чем в 2,5 раза больше отсылок к сексу в 1960, чем в 1950; количество «либеральных» сексуальных отсылок в исследуемых 20 °CМИ увеличилось с 509 до 1341. Так называемые «мужские журналы» не только достигли новых высот в своей озабоченности женскими половыми органами, но и частично перешли на откровенную гомосексуальность. Самым поразительным новым сексуальным феноменом, однако, было увеличившееся и явное «ненасытное» непотребство романов-бестселлеров и периодических художественных изданий, аудиторией которых были в первую очередь женщины.

Несмотря на его профессиональное одобрение «разрешающего» отношения к сексу, по сравнению с прежним ханжеским отрицанием, психолог перешёл к следующим размышлениям:

«Описания половых органов … настолько часты в современных романах, что начинаешь интересоваться, не являются ли они обязательными для того, чтобы книга попала в списки бестселлеров. Так как старые, мягкие описания полового акта, похоже, больше не способны возбуждать, и даже сексуальные отклонения вполне привычны в современной художественной литературе, логичным шагом кажется подробное описание собственно половых органов. Трудно себе представить, что будет следующим шагом в непристойности».

С 1950 до 1960 интерес мужчин к деталям полового акта бледнел по сравнению с жадностью женщин — и как представленных в СМИ, и как их аудитории. Уже к 1950 г. непристойных деталей полового акта, которые можно было найти в мужских журналах, было меньше, чем в художественных бестселлерах, которые покупали в основном женщины.

В течение этого же периода женские журналы показали выросшую озабоченность сексом в довольно нездоровой форме. Такие «здоровые» рубрики, как «Заставлять Брак Работать», «Этот Брак Может Быть Сохранён», «Скажите, Доктор» описывали самые интимные сексуальные детали в морализаторском виде как «проблемы», и женщины читали о них во многом также, как если бы они читали реальные истории в текстах по психологии. Фильмы и театр выдают растущую озабоченность больным или извращённым сексом, каждый новый фильм и каждая новая пьеса чуть более сенсационны, чем предыдущие, в своих попытках шокировать или заинтриговать.

В то же время мы можем видеть, что почти одновременно с этим человеческая сексуальность снизилась почти до самых узких психологических границ, в бесконечных социологических исследованиях секса в пригородах, а также в исследованиях Кинси. Два отчёта Кинси, 1948 и 1953 годов, рассматривали человеческую сексуальность как игру, в которой ищут статус, и главная цель которой — наибольшее количество «выходов», оргазмов, достигнутых равным образом при помощи мастурбации, ночных выделений во время сна, секса с животными, и в различных позах с противоположным полом, до-, вне- и послебрачных. То, что исследователи Кинси докладывали, и то, как они это докладывали, не менее, чем романы сексуального содержания, журналы и пьесы, было симптомами нарастающей обезличенности, незрелости, безрадостности и лживой бесчувственности нашей сверхозабоченности сексом.

То, что эта спираль сексуальных «жажды, сенсационности и непотребства» не была знаком здорового утверждения половых связей, стало очевидным, когда образ мужчин, вожделеющих женщин, уступил дорогу новому образу женщин, вожделеющих мужчин. Преувеличенные, извращённые крайности сексуальных ситуаций казались необходимыми для того, чтобы возбудить как героев, так и аудиторию. Возможно, лучшим примером этого извращённого изменения был итальянский фильм La Dolce Vita, который, со всеми его художественными и символическими претензиями, был хитом в Америке по причине своего разрекламированного сексуального содержания. Несмотря на то, что он отражал итальянский секс и итальянское общество, этот фильм был чрезвычайно уместным на американском экране в основном из-за сексуальной озабоченности.

Как всё более частый случай в американских романах, постановках, фильмах, искателями секса были в основном женщины, которые были показаны как безмозглые, слишком нарядно или слишком скромно одетые сексуальные создания (голливудская звезда) и истеричные паразитки (подружка журналиста). Вдобавок была ещё и неразборчивая богатая девушка, которой нужна была извращённая стимуляция на занятой у проститутки кровати, агрессивная жаждущая секса женщина в замке, освещённом свечами в оргии-игре в прятки, и, наконец, разведённая женщина, которая показывала стриптиз, корчась перед одинокой, скучающей и безразличной аудиторией.

Все мужчины, на самом деле, слишком скучали или были слишком заняты для того, чтобы их беспокоили. Безразличный, пассивный герой переходил от одной искательницы секса к другой — Дон Жуан, предполагаемый гомосексуалист, нарисованный в воображении асексуальной маленькой девочки, просто недоступный из-за воды. Преувеличенные крайности сексуальных ситуаций заканчиваются обезличенностью, которая нагоняет тоску — как в герое, так и аудитории. (Ужасная скука обезличенного секса может также объяснить уменьшение аудитории Бродвейских театров, Голливудских фильмов и американских романов). Задолго до финальных сцен La Dolce Vita — когда они все выходят посмотреть на эту огромную мёртвую рыбу — послание фильма было сделано предельно ясно: «сладкая жизнь» скучна.